Древний свет - Страница 146

146

Стратегические бомбардировщики обрушили на позиции противника несколько сотен тонн бомб. Над разрушенным до основания Осгилиатом висело бурое облако кирпичной пыли, ежесекундно прорезаемое яркими зарницами взрывов. В-52 высыпали свои бомбы бесконечно длинными сериями. Земля под ногами союзников содрогалась, как будто по ней лупили огромным молотом. От тяжкого, оглушительного грохота закладывало уши. Балроги успели выйти из-под огня и удрать, но всем остальным повезло меньше. Через час бомбардировка и обстрел закончились.

Штурмовые группы союзников вошли в город. Каждая такая группа состояла из легкой пехоты, нескольких гномов и одного 12Н75. Им управлял по радио приданный группе советник. Сопротивления со стороны противника почти не было. Лишь несколько тварей Моргота — гигантских пауков и ящеров — в бессильной ярости бросались на победителей. С ними расправились шагающие бронемашины.

Гномы безжалостно добивали оставшихся в живых орков, вытаскивая их из-под куч щебня и битого кирпича. Случайно уцелевшие кочевники и харадримы сдавались сразу же, без малейшего намека на несогласие. Их трясло от пережитого ужаса. Пленных, которых было совсем немного, первым делом отправляли под конвоем к реке — мыться и стирать штаны. Оперативные группы «Пустыня» и «Прерия» были уничтожены. К вечеру на правом берегу Андуина не осталось ни одного солдата противника.

Осада Минас-Анора закончилась.

Передвижная крепость заняла позицию на берегу реки. Бартон выслал фоторазведчиков проверить, не затевает ли противник немедленной контратаки. Затем руководители союзников собрались в командном зале крепости, чтобы наметить план последующих действий. Они совещались всю ночь. В результате было решено продолжить наступление, не давая противнику опомниться, и вести его сразу с трех направлений с запада, с востока, и с юга. Лугарев должен был на следующий день вернуться обратно в Харад, к экспедиционному корпусу эльфов, однако его задержало одно весьма необычное событие.

Как уже было сказано, передвижная крепость остановилась на берегу Андуина. Кевин решил использовать редкую в последнее время возможность и отправился на рыбалку. Он весьма любил это занятие, но с началом военных действий ему категорически запрещали выходить из города или боевого поста. Захватив удочку и банку для червей, он рано утром выбрался из крепости через вентиляционное отверстие и спустился к воде.

Некоторое время он искал место и выкапывал червяков, не подозревая, что из развалин за ним наблюдают внимательные глаза. Клев был на редкость хороший, и Кевин совершенно забыл об осторожности. Длинное чешуйчатое тело скользнуло в воду. Поплавок вдруг нырнул и пропал, удочка согнулась, леска зазвенела от напряжения. «Видать, крупная попалась», — подумал Кевин, упираясь обеими ногами и пытаясь вытянуть многообещающую рыбу. Хейвуд подарил ему прочную японскую леску, и Кевин надеялся, что она выдержит. Леска действительно выдержала, так что Кевину пришлось пожалеть об этом. Сильный рывок вывел его из равновесия, и горе — рыболов полетел в воду. Холодная октябрьская водичка совершенно не располагала к купанию. У Кевина даже дыхание перехватило. Он бестолково барахтался, бросив удочку, как вдруг почувствовал, что что-то выталкивает его на поверхность. Он выбрался на берег, чертыхаясь и дрожа от холода.

— Прости, что я стал невольной причиной твоего купания, — послышался сзади странный, нечеловеческий голос. Кевин обернулся … и чуть было не рухнул. Из воды с расстояния каких-нибудь двух десятков футов на него смотрела чешуйчатая морда дракона.

— Не бойся, — сказал дракон оцепеневшему от ужаса Кевину. — Я хочу поговорить с кем-нибудь из ваших предводителей. Я не мог приблизиться к городу или к железной крепости. Не мог бы ты кого-нибудь позвать? Кевин совершенно одеревенел, зачарованный взглядом чудовищной рептилии. Дракон понял это, и вежливо отвел глаза. Бросив удочку, веревку с нанизанными рыбами и банку с червями, Кевин, не помня себя от ужаса, бросился бежать к крепости.

— Ты что, в воду упал? — спросил Лугарев. Догадаться было не трудно — с мальчишки текло ручьями. Но никогда еще Лугарев не видел его таким перепуганным.

— Игорь, там дракон! — выдохнул Кевин.

— Где?

— В реке! Он вытолкнул меня на поверхность, когда я тонул. И сказал, что хочет поговорить с нашими предводителями.

— Иди переоденься и приходи в командный зал, — сказал Лугарев. — Расскажешь все подробно. Бартон, Голдштейн, Митчелл и Лугарев минут пятнадцать слушали сбивчивый рассказ Кевина и задавали ему вопросы. Не то чтобы они ему не поверили, но слишком уж необычная была история. Ясность внесла Селестиэль, вбежавшая в зал с криком, что на берегу разлегся дракон.

Наемники подошли к экрану внешнего обзора. Черно — красно — золотой дракон разлегся совсем рядом с крепостью, сложив на спине перепончатые крылья.

— Что это за чудо-юдо? — озадаченно спросил Митчелл.

— Это — дракон, — ответил Лугарев. — А чудо-юде — это наш инженер.

— Красивый какой, — заметил Голдштейн.

— Да, не хватает только надписи «Шумахер», — буркнул Бартон.

— Так что, пойдем на переговоры?

— Почему бы и нет? Говорить с драконом отправились Голдштейн и Лугарев. Бартон заявил, что Лугарев в своем железном воплощении лучше всех подходит для переговоров с динозаврами. При их появлении дракон поднял голову, и в его красных глазах отразилось удивление.

— Ты хотел с нами говорить? — спросил Голдштейн.

146