Древний свет - Страница 130


К оглавлению

130

— Еще как случилось. Выгони этого лейтенанта, — ответил Лугарев.

— Код ситуации — «Омикрон». На другом конце линии последовала краткая возня.

— Я слушаю, коммандер.

— Извини, что напоминаю о прошлом, Машенька, — сказал Лугарев. Он намеренно употребил точный перевод таргонского термина. — Что ты знаешь о «кошмаре Геби»? Лицо Марии на экране побелело, став абсолютно безжизненным.

Пронзительно — синие глаза расширились и потемнели, впившись в Лугарева, как буравчики. Он даже испугался, увидев произошедшую с ней метаморфозу.

— Откуда ты знаешь об этом? — голос Марии стал ледяным.

— Митчелл сказал, — внешне невозмутимо ответил Лугарев. — Он рассказал таргонскую легенду…

— Это не легенда, — холодно ответила Мария. — Это было на самом деле. Тридцать миллионов Таргонов погибли по вине этих чудовищ.

Почему ты спросил об этом?

— Нечто подобное обнаружено в войсках Моргота, — он показал ей снятую Митчеллом фотографию трупа панцирной твари. Лицо Марии оставалось каменным, но глаза сверлили фотографию.

— Я не уверена, но очень похоже, — ответила она. — Игорь, они крайне опасны. Не приближайтесь к ним, убивайте на расстоянии. Я боюсь, что дни цивилизации на той линии времени закончились. Только тотальная ядерная бомбардировка может уничтожить эту нечисть.

— Гномы захватили пару этих тварей, — сказал Лугарев. — Сейчас их исследуют в AII. Но меня интересует другое. Как думаешь, таргоны хотели бы найти родину или место обитания этой пакости? Глаза Марии осветились бешеным огнем:

— Хотели бы? Да это мечта каждого Таргона, начиная с Императрицы.

— Матки и кончая последним трутнем! Еще личинкам — тарглетам наставники рассказывают об этом! А что, ты знаешь, где они живут?!

— Похоже, что так, — Лугарев изложил ей часть информации, тщательно согласованной с Голдштейном. — В общем, мы хотим предложить таргонам эту информацию в обмен на мир. Как думаешь, получится?

— Уверена, что получится.

— Ты знаешь кого-нибудь из таргонских чиновников, к кому следовало бы обратиться? Мария молча посмотрела на него.

— В хорошенькое положение ты меня ставишь, коммандер, — произнесла она, наконец. — С этим надо обратиться к любому имперскому командиру, он доложит по инстанции…

— Нет, эту сделку с самого начала надо сохранить в секрете.

— Ну, тогда… Мне самой придется взяться за дело. Черт бы тебя побрал, коммандер!

— Спасибо на добром слове, Машенька, — улыбнулся Лугарев. Он вернулся в штаб эльфийского экспедиционного корпуса поздно вечером. Хриссаада находилась в другом часовом поясе, восточнее Минас-Анора, так что здесь уже была ночь. Крупные и мелкие звезды густо усеяли небо, множество эльфов любовались ими, отовсюду слышалась негромкая музыка и пение. «Будто и нет никакой войны», — подумал Лугарев. Сам он не стал смотреть на звезды, мечтая лишь завалиться спать. Как ни старалась Селестиэль, ей не удалось привить его абсолютно непоэтической душе пристрастие к ночным прогулкам под звездами. Лугарев отправился к своей палатке, как вдруг заметил нечто странное. Палатка Мартина Бейли, стоявшая через одну от его собственной, была довольно ярко освещена изнутри, и оттуда слышались невнятные ругательства. Обычно Мартин редко ночевал в палатке. Даже на вражеской территории он ухитрялся вести привычный образ жизни. С эльфочками у него ничего не получилось, и он повадился посещать по ночам гаремы местных феодалов, ханчиков, баев или как они тут назывались. Но сейчас он, против обыкновения, был в палатке и явно занимался чем-то необычным. Заинтригованный Лугарев подошел к палатке и спросил:

— Эй, Марти? Ты один?

— Да, черт подери!

— Позволь полюбопытствовать, почему? — спросил Лугарев.

— Да все из-за этой чертовой молнии!

— Какой еще молнии? — Лугарев отогнул полог и заглянул в палатку. Картина действительно была необычной. Посреди палатки на расстеленном брезенте было рассыпано множество пуговиц. Прямо на них, скрестив голые волосатые ноги, восседал в позе лотоса Мартин с иголкой в руках и фингалом под глазом. На коленях у него лежали песочно-камуфляжные штаны, к которым он пытался пришить пуговицы.

Рядом валялась жестоко выдранная из штанов молния. Подняв голову, Мартин увидел Лугарева и кивком пригласил его войти.

— Ты представляешь, какая гнусная история?! — трагическим тоном сообщил он, когда Лугарев уселся на пуговицы. — Залезаю я сегодня вечером в гарем к соседнему хану. Репутация у него — не приведи господи. Гарем патрулируют вооруженные евнухи, по двое, каждый час обход, я два вечера в засаде просидел, выяснял график смены караула.

В общем, залез. Баб у него не меньше сорока, одна другой лучше, и уже воют от скуки, как кошки весной. Хану уже к пятидесяти, сам, гад, не пользуется, и другим не дает, а бабы молодые, здоровые, без интеллектуальных запросов, сам понимаешь. Короче, только я начал снимать брюки, как чувствую, молнию заело! Стою, как дурак, дергаю со страшной силой, а она ни взад, ни вперед! Разошлась, понимаешь, у самого верха. И штаны не снять, узко. А передо мной такая принцесса на тигровой шкуре… Голова кругом! Она меня торопит, обход скоро, а я не могу штаны расстегнуть! Ну, молнию-то я поборол, ну, пока делом занимались, слышу, стража идет. Вскочил, да поздно. Евнух заглядывает в спальню, а я как раз ботинки обуваю. Он меня за шкварник хвать, я его вырубил, а тут второй. В глаз мне дал, паразит. Ну, и я ему тоже… автомат в охапку, прощальный поцелуй, пока эти кретины охали да кряхтели, и в окно. Чего ржешь, дурень? Посмотрел бы я на тебя в таком положении, — огрызнулся Бейли, видя реакцию Лугарева.

130