— Эй! А что, если этот гад послал две трети своих сил к Минас-Анору только для того, чтобы запудрить нам мозги, а на самом деле он преследует совершенно другие цели?
— И какие же? — устало спросил Голдштейн.
— Ну, например, этот самый Дом Высокого? Помнится, подполковник Митчелл говорил, что там хранятся какие-то предметы, которые могут представлять собой большую ценность для противника.
— Гм?! А что? Вполне вероятно. — Голдштейн немедленно связался с Митчеллом и получил подтверждение: да, Дом Высокого представлял большой соблазн для многих здешних завоевателей. К тому же сам Митчелл предлагал королю восточных эльфов организовать совместную оборону этого таинственного места и получил от ворот поворот. Авари и Черные гномы свято хранили ведущую к Дому тропу Соцветий, не допуская в святилище посторонних.
— Только тот, чьи помыслы чисты и бескорыстны, может пройти по тропе Соцветий, — напомнил один из операторов слова древней легенды, заведенной в базу данных вместе с переводами Лугарева.
— Даже наш спутник не мог обнаружить точное место, — подал голос молчавший уже полчаса Бартон. — Аэрофотосъемка тоже не дала результатов. Видимо, Дом Высокого очень хорошо запрятан.
— Так, может, и беспокоиться не о чем? Если мы с нашей техникой не нашли, то Моргот и подавно не найдет.
— А если он знает, где искать? Они движутся вперед так уверенно… И потом, местные жители? Их же всех перебьют.
— Они с нами контракт не заключали. С какой стати мы должны о них заботиться? — пожал плечами Бартон. — Но, тем не менее, пускать Моргота к Дому ни в коем случае нельзя. Еще неизвестно, зачем он туда так рвется и что он там может найти. С такими силами он может свободно проломиться сквозь все заслоны авари и гномов.
— Если так, надо искать дурака, — резюмировал Голдштейн.
— Какого дурака?
— Того, чьи помыслы чисты и бескорыстны. Который сможет пройти по тропе Соцветий, … и подать нам радиосигнал, когда доберется до цели, — пояснил свою идею Голдштейн. — Мы высадим его поближе к району Дома, дав радиомаяк, о котором он и знать не будет. Мне кажется, это должен быть какой-нибудь молодой ученый. Только среди них можно найти подобного олуха, который из чистой любви к неведомому готов бежать, в чем был на край света. «Дурака» удалось найти достаточно быстро. Бартон обратился за консультацией к профессору Мартэну, тому самому, что исследовал летом скелет дракона. Профессор тут же рекомендовал Бартону своего ассистента Гонтрана Леони. Молодой ученый не только был влюблен по уши в науку, но и часто ходил в турпоходы на неделю и дольше, и любил работать в полевых условиях.
— Мы дадим вам радиомаяк, — пояснил Голдштейн «олуху от ксеноархеологии», усаживая его в вертолет, который должен был забросить Гонтрана в окрестности Дома Высокого. — С его помощью мы сможем следить за вашим местонахождением, и, в случае чего, прийти на помощь. Не забывайте, что там идет война. И не попадайтесь охране. Проводив взглядом уносящий молодого археолога вертолет, Голдштейн помахал ему на прощание жестом генерального секретаря, и, потирая руки, произнес:
— Хорошо, что Господь создал жадных и дураков. Что бы без них делали такие шпионы, как мы? Налеты драконов на город продолжались целую неделю. И каждый из этих налетов не обходился без потерь с обеих сторон. Но с 24 сентября над Минас-Анором не появлялось больше ни одного дракона.
Авиаразведка показала, что драконы собрались в Черной стране, и не проявляют никаких признаков военной активности. Было похоже, что они что-то обсуждают. Все это выглядело довольно странно. Тем временем, пока авиация Вечности всеми силами старалась отстоять Минас-Анор, эльфы — нолдоры в Валиноре закончили подготовку к переброске через Атлантику. Нельзя сказать, что они в совершенстве овладели теми незнакомыми им ранее видами оружия, что передали им наемники Вечности, но они, по крайней мере, научились не калечить друг друга при их применении. С 20 по 24 сентября экспедиционный корпус нолдоров грузился на предоставленные Вечностью корабли. Верховный король Ингве не препятствовал им, похоже, он потерял интерес к этому вопросу. В ночь с 24 на 25 сентября корабли с десантом покинули Эльдамарский залив. Совершив двойной пространственно — временной прыжок, более сорока кораблей конвоя материализовались у харадского побережья. По местному времени это было утро 25 сентября. Перед ними поднимались из моря крутые темно — серые стены скал, окружавших Умбарскую гавань. Лугарев тщательно изучил данные разведки и хорошо представлял себе, с чем им придется столкнуться. Порт Умбар мог вместить все корабли конвоя, и там еще осталось бы место для авианосной ударной группы. Но узкий, извилистый, изобилующий рифами фарватер делал гавань совершенно непригодной для современных кораблей. Горы окружали бухту с севера и с юга. Их хребты были дополнительно укреплены стенами и крепостными башнями. Вход в гавань преграждала самая настоящая крепость с несколькими воротами, через которые проходили корабли. Сейчас эти ворота были закрыты.
— Человек за бортом! — послышался голос вахтенного. Капитан приказал извлечь клиента из воды, и через пятнадцать минут спасенный был приведен на капитанский мостик.
— Э, да мы, кажется, встречались! — произнес Лугарев, вглядываясь в лицо моряка, выуженного из волн. — Скилхад, если не ошибаюсь?
— Бессмертный! Вот так встреча! — заявил пират. — Откуда все это?
Все эти корабли? Никогда таких не видел.
— Позже, почтенный, позже. Сейчас мы будем спрашивать, — оборвал Лугарев. — Ребята, принесите господину Скилхаду водки! Ему надо согреть душу. И как же вы оказались в море без корабля, почтенный Скилхад?